«Собеседник» обсудил первоапрельское снятие карантинных льгот и мер поддержки с экономистом, президентом Союза арендаторов и предпринимателей России Андреем Буничем.
– Теперь люди, оказавшиеся не в состоянии оплачивать ипотеку, снова могут остаться без жилья, даже если это их единственное жильё. Также прекратили своё действие меры поддержки по реструктуризации кредитов граждан, чьи доходы пострадали во время пандемии коронавируса. Как вам кажется, не рано ли сняты льготы? Возможно, экономические последствия пандемии только начинают разворачиваться?
– Да, я думаю, что-то рановато. Пока не ясно, какое финансовое положение граждан в результате пандемии складывается в целом, какая ситуация у малого и среднего бизнеса, каковы макроэкономические перспективы по занятости. Всё это может проявиться позже. Кто-то сохранял занятость за счёт помощи государства, плюс накапливались долги по налогам, арендной плате у многих предприятий, коммунальные платежи, реструктурировались кредиты у бизнеса. Всё это накапливалось, поэтому финансовое положение у многих пока не видно. Они могут столкнуться с трудностями именно сейчас.
Сейчас выяснится, что спрос не такой, как раньше, а долги по всем направлениям выросли, и они же не списывались ни бизнесу, ни населению. На мой взгляд, требуется списание и серьёзная реструктуризация долгов по всем категориям. В противном случае последует вал банкротств и остановка бизнеса, снижение занятости, снижение спроса.
Льготы снимают рано, год – недостаточный период. Мне кажется, надо продумать ещё и дополнительные меры поддержки, основанные на глубоком анализе и перспективах макроэкономического восстановления. Этого анализа пока что не видно. Налоговая нагрузка, возможно, завышена и для бизнеса, и для граждан, она для многих непосильна, кредитная нагрузка тоже.
Реструктуризация – это только отсрочка, а не решение. Вопрос с арендой тоже вообще не решался. Сами арендаторы и арендодатели как-то договаривались – возможно, это тоже выразилось в растущих долгах и может повлечь за собой осложнения. ЖКХ для граждан тоже завышено, это признавала ФАС. Надо предпринять меры по анализу ситуации и по снижению всех этих расходов для граждан. Нужна программа помощи, рассчитанная на восстановление экономики.
Андрей Бунич // Фото: Global Look Press
– Если снять все меры поддержки сейчас, они обессмыслятся?
– Можно, конечно, всё отменить (не так много и было сделано, никого не осыпали золотым дождём), но это может привести к осложнениям. Были сделаны послабления по налогам и кредитам, за счёт того, что сохранялась занятость. А она, может быть, искусственно сохранялась.
Если так, то у этого могут быть плохие последствия: после снятия льгот выявится, что все начинают сокращать людей, закрываться, банкротиться. Люди сами не смогут платить за ЖКХ, и цены, это тоже надо учесть, выросли.
Надо смотреть, каковы дискреационные расходы граждан – расходы за вычетом самого необходимого (ЖКХ, продовольствие, транспорт, связь, налоги) – посмотреть, остаётся тут хоть что-то, или дискреационные расходы стремятся к нулю. Этот показатель пока вообще не изучен. Не учтён рост цен, при котором расходы на продовольствие могут составлять половину, если не больше, семейного бюджета. На основе открытого макроэкономического анализа с привлечением специалистов надо принимать комплекс каких-то мер. А так всё «отключить»… это может привести к очень плохим последствиям.
– По поводу пресловутых цен на сахар и подсолнечное масло – замороженных, размороженных, а сейчас вроде бы снова сдерживаемых до сентября. Олег Дерипаска несколько месяцев говорил, что повышение цен – естественное следствие печального положения дел сельхозпроизводителей, их закредитованности.
– Само по себе влияние государства на цены – это нормально. Не административным путём, конечно. Путём экономического воздействия, мониторинга цен и подключения разных стимулов и антистимулов, создания нужных налоговых и кредитных условий для производителей, постоянного диалога с торговыми сетями. Рост цен можно было предвидеть за несколько кварталов. К тому же, существует большой потенциальный резерв по предложению продовольствия.
Летом многие производители малого и среднего, а порой и крупного бизнеса просто не могли сбыть свой товар в товаропроводящую сеть, его просто не брали. А другие производители, наоборот, получили такую возможность и повышают цены. Нужно стимулировать потенциальный выпуск продукции и конкуренцию, чтобы цены держались на приемлемом уровне.
То, что сказал Дерипаска, можно соотнести с тем, о чём я говорил выше – с накопившимися у предприятий многих отраслей налогами и долгами. Накануне повышения цен на продовольствие в Думе была дискуссия, предлагали дать субсидии сельхозпроизводителям. Не дали. Возможно, сельхозпроизводители начали вбивать долги в цену своей продукции. Повышение цен – следствие недостаточной конкуренции. В Европе, наоборот, борются за то, чтобы цены не понизились. К такому состоянию можем прийти и мы, у нас есть для этого потенциал. А сейчас в условиях монополизации крупнейших холдингов и нескольких сетей, диктующих условия, у сельхозпроизводителей могло ухудшиться финансовое состояние: долгов им не простили, субсидий им не дали. И они решили, возможно, в будущем периоде переложить издержки на потребителей.
– С ценами надо работать более детально и обеспечивать конкуренцию?
– Да, обеспечивать возможность входа, снимать барьеры. Чтобы новые игроки легко заходили на рынок. Развивать логистику, договариваться о резервировании – чтобы в случае необходимости сельхозпроизводитель мог увеличит выпуск, и государство ему в этом помогало. Субсидии, кстати, так даются – крупнейшим игрокам. Надо обо всём этом договариваться, оговаривать гибкость политики, чтобы не возникало эксцессов. Они возникают, когда всем этим не занимаются, когда ситуация пущена на самотёк.
Поднялась цена на мировом рынке – все сразу туда ринулись и продали. При правильной политике можно продать столько же туда же, чтобы и здесь хватило. С современными технологиями всё видно за несколько кварталов, у какого какие посевы, урожай, каковы ценовые тенденции.
Сказки рассказывают, что пшеница вдруг подорожала. Посмотрите на график – она подорожала до уровня 2014 года, а до того 10 лет стоила больше, чем сейчас. А цены тогда и сейчас не идут ни в какое сравнение. Это сказка, что цены на мировом рынке неимоверно выросли, они просто отошли от минимумов.
Бешеный рост курса рубля – тоже сказки. Он вырос прошлой весной до 80, потом упал до 70 и сейчас 75. Если брать с прошлого пика, он укрепился. Он даже в конце 2014 доходил до 80, а в 2016 аж до 85.
Причина проблем – не мировой рынок, а неспособность создать конкуренцию и пользоваться обширным экономическим инструментарием. А административное воздействие на цены – это нереально. Это было сделано, чтобы остановить рост цен в моменте и прийти к экономическим мерам. А вот насколько к ним пришли, это другой вопрос.
– Фонд национального благосостояния, к которому власть у нас относится крайне бережно и не торопится вскрывать его во время кризиса, сейчас начинают тратить на вложения в золото. Аналитики говорят, что Фонд и резервы Центрального Банка ожидаемо сближаются, а в последних возросла доля золота.
– Это делается в связи с санкциями. Фонд – это часть резервов ЦБ, контролируемая Минфином, некий накопленный излишек. Из-за санкционного давления не все бумаги безопасны. Включается защитный механизм. Увеличивается роль юаня, растёт курс юаня и курс золота, возникают проблемы с активами, номинированными в долларах или в евро, некоторые бумаги становятся небезопасны. И включается защитный механизм. Золото в этой ситуации является выигрышным, потому что его можно размещать внутри страны. В таких условиях это – страховой актив, других альтернатив не видно.
Васильев Николай.
Источник: